Сергей Боярчуков родился в 1976 году в г. Винница. В 1997 году окончил юридический факультет Киевского национального университета им. Тараса Шевченко. С 1995 года работал в АК «Киевэнерго», где прошел путь от старшего юриста до директора юридического департамента. Позднее занимал должность председателя юридического департамента ГП «Энергорынок». В 2003 году Сергей Боярчуков совместно с Сергеем Алексеевым создал адвокатское объединение «ХХІ век», которое специализировалось на судебном разрешении споров. В 2005 году партнеры основали юридическую компанию «Алексеев, Боярчуков и партнеры». Адвокат, арбитражный управляющий 5-й категории, член Ассоциации юристов Украины, Ассоциации адвокатов Украины, Международной ассоциации адвокатов, Всеукраинской саморегулируемой организации арбитражных управляющих «Ассоциация антикризисного менеджмента». Основные специализации: банкротство, банковское право, корпоративное право.

«Юристам банков следует четко разграничивать, какая сумма кредиторских требований обеспечена залогом, а какая нет»

подчеркивает Сергей Боярчуков, управляющий партнер ЮФ «Алексеев, Боярчуков и партнеры»

— В каких случаях банки прибегают к процедуре банкротства своего должника?

— Как ни странно, банки в большинстве случаев не являются инициаторами процедуры банкротства. Во-первых, для них это не совсем понятная и контролируемая территория, а во-вторых, закон «О восстановлении платежеспособности должника или признании его банкротом» запрещает выступать инициатором банкротства кредитору, требования которого обеспечены залогом. Как правило, требования банков залогом как раз и обеспечиваются. Безусловно, бывают ситуации, когда в результате падения стоимости залога у банка может возникнуть «непо-крытая» задолженность — только в этом случае он может инициировать банкротство должника. Но банки не любят прибегать к этой технологии, ведь она требует достаточно длительной подготовки: необходимо получить решение суда о взыскании долга, обратиться в исполни-тельную службу и три месяца ждать получения бесспорных требований для возбуждения дела о банкротстве. Чаще всего банкротство начинают сами должники в режиме «междусобойчика», пытаясь использовать эту процедуру для ухода от исполнения обязательств или для их оптимизации перед банком.

— Получается, что юристам банка необходимо самостоятельно отслеживать действия таких должников и своевременно входить в процедуры банкротства, дабы интересы банка не были ущемлены?

— В свое время острая дискуссия развернулась вокруг того, должен ли срок для предъявления кредиторских требований быть пресекательным. Профильный закон в этой части претерпел существенные изменения: раньше, если кредиторы в течение месяца не заявляли о своих требованиях, эти требования считались погашенными. С точки зрения логики, это было абсолютно правильно, и в этом, собственно, суть банкротства — отсечь на первичной стадии неактивных кредиторов и минимизировать долговую нагрузку. Но, несмотря на это, в закон были внесены изменения, и сейчас срок обращения с кредиторскими требованиями не является пресекательным, более того, залоговые кредиторы, коими зачастую являются банки, вносятся в реестр кредиторов автоматически, независимо от того, подали они соответствующие заявления или нет.
В то же время существуют различные базы, регулярные рассылки, позволяющие юристам отслеживать возбуждение новых дел о банкротстве, и банковские службы достаточно эффективно следят за соблюдением всех сроков.

— На какие нюансы в рамках процедуры банкротства юрсоветникам банков следует обращать особое внимание?

— Нужно четко разграничивать, какая сумма кредиторских требований обеспечена залогом, а какая нет. Выдавая кредит, банк принимал в залог имущество большей стоимости, в результате девальвации и падения цен стоимость залога может снизиться и стать меньше суммы дол-га. В результате банку приходится решать дилемму. С одной стороны, он не стремится признавать, что стоимость залогов существенно снизилась, ведь ему придется доформировать резервы. С другой — если требования банка полностью обеспечены, он не имеет права голосовать в комитете кредиторов, то есть не является голосующим кредитором. При этом его требования после продажи залогового имущества удовлетворяются вне очереди. Но если будет продаваться имущество, рыночная стоимость которого меньше требований банка, а банк не захочет этого признавать, то тем самым он лишит себя возможности влиять на судьбу остальных активов должника.

— А есть ли варианты полноценного участия банка в комитете кредиторов?
— На сегодня закон предусматривает только один вариант — отказ от обеспечения. На практике я ни разу с этим не сталкивался. Если банк отказывается от обеспечения, он теряет прерогативу внеочередного удовлетворения своих требований. С политической точки зрения банк никогда на такое не пойдет.

— Какие нормы профильного закона о банкротстве являются наиболее проблемными для практиков?

— Неэффективно, но не могу сказать, что плохо, прописана процедура реализации имущества банкрота. Местами она слишком зарегулирована, а местами урегулирована недостаточно. Например, законодатель, выстраивая модель реализации имущества, чрезмерно озаботился ее прозрачностью, в ущерб скорости. Так, достаточно спорной является обязательность первых торгов по цене, равной всему размеру кредитор-ской задолженности — если предприятие банкрот, его активы, как правило, стоят намного меньше. Это ненужная процедура, которая занимает время и на которую расходуются определенные средства.

Есть много вопросов к регулированию расходов арбитражного управляющего на охрану имущества, его консервацию, привлечение профессиональных оценщиков, аудиторов. Закон не дает ответа, где арбитражному управляющему на все это брать деньги. Есть предложения, чтобы средства для таких целей выделяли кредиторы, но тем самым будет нарушаться принцип независимости арбитражного управляющего. На мой взгляд, более перспективна разработка механизмов привлечения субподрядчиков и соинвесторов.

Есть проблема и с полномочиями арбитражного управляющего в части признания сделок предприятия, находящегося в процедуре банкротства, недействительными, если будет доказано, что они наносили ущерб компании. Этот институт нужно развивать. По сути он является единственным механизмом для того, чтобы процедуры банкротства стали эффективным средством погашения задолженности. При этом не-обходим жесткий контроль за арбитражным управляющим, чтобы с его стороны не было каких-либо злонамеренных действий.

Еще одна практическая проблема — совершенно неэффективная система оплаты труда арбитражного управляющего. Закон ограничивает его вознаграждение до каких-то мизерных сумм и обязывает получать эти суммы только в конце процедуры банкротства, при этом к арбитражному управляющему предъявляются очень высокие требования. Но, несмотря на фактическое отсутствие возможности легального заработка, мы видим достаточно сильную борьбу за должности арбитражных управляющих, особенно на крупных государственных предприятиях.

— Насколько эффективна система автоматического распределения производств между арбитражными управляющими?

— Не сказал бы, что она работает эффективно. Вопросов больше, чем ответов. Назначить «своего» арбитражного управляющего по-прежнему абсолютно реально. Например, арбитражный управляющий, выбранный компьютером, за определенное вознаграждение отказывается от дела, и в этом случае суд волен назначить кого угодно.

— А как обстоит ситуация с фиктивными банкротствами?

— Из профильного закона исключена статья 52, регулировавшая упрощенную схему банкротства и позволявшая при необходимости быстро задействовать все механизмы. Сейчас в любом случае для возбуждения процедуры банкротства необходима длительная подготовка. С одной стороны, это помогло эффективно бороться с фиктивными банкротствами, с другой — мы по-прежнему сталкиваемся с тем, что в подавляющем большинстве случаев должник банкротит сам себя через аффилированные или дружественные структуры. Ситуация усугубляется тем, что фиктивное банкротство декриминализовано и не является уголовным преступлением.

— Может, законодателю стоит задуматься об усилении ответственности реальных собственников по аналогии с тем, как была усилена ответственность бенефициаров и связанных лиц банков?

— Это логичное решение. Ответственность надо выводить за рамки того юридического лица, которое банкротится. Но на самом деле ответственность учредителей сложно предусмотреть. Если мы говорим об обществах с ограниченной ответственностью — фигурантах подавляющего количества дел о банкротствах, то из самого определения ООО следует, что его участники несут ответственность лишь в рамках своей доли в уставном фонде. В некоторых государствах существуют запреты для директоров обанкротившихся предприятий в течение определенного времени занимать руководящиеся должности. Не секрет, что у нас зачастую на предприятие, которое намереваются обанкротить, назначают номинального директора, но с учетом количества банкротств номиналов на всех не хватит.