СЕРГЕЙ БОЯРЧУКОВ родился в 1976 году в г. Винница. В 1997 году окончил юридический факультет Киевского национального университета им. Тараса Шевченко. С 1995 года работал в АК «Киевэнерго», где прошел путь от старшего юриста до директора юридического департамента. Позднее занимал должность председателя юридического департамента ГП «Энергорынок». В 2003 году Сергей Боярчуков совместно с Сергеем Алексеевым создал адвокатское объединение «ХХІ век», которое специализировалось на судебном разрешении споров. В 2005 году партнеры основали юридическую компанию «Алексеев, Боярчуков и Партнеры». Адвокат, арбитражный управляющий, член Ассоциации юристов Украины, Ассоциации адвокатов Украины, Международной ассоциации адвокатов, Всеукраинской саморегулируемой организации арбитражных управляющих «Ассоциация антикризисного менеджмента». Основные специализации: банкротство, банковское право, корпоративное право, судебная практика.

«Банкам следует очень осторожно подходить к объединению исковых требований ко всем участникам кредитных правоотношений в рамках одного производства»

рекомендует Сергей Боярчуков, управляющий партнер ЮК “Алексеев, Боярчуков и партнеры”

— Насколько эффективны для банка процедуры банкротства заемщиков с точки зрения возврата задолженности?

— Банкротство является универсальным инструментом. С одной стороны, это излюбленный метод возврата задолженности, с другой — процедуры банкротства достаточно успешно используются должниками для ухода от ответственности и исполнения своих кредитных обязательств.

При этом я бы не назвал этот метод особо эффективным для банков. В работе с проблемными активами самое главное — это скорость. Причем скорость замеряется с того момента, как кредит стал проблемным, то есть возникло нарушение графика погашения задолженности, и до момента восстановления графика платежей либо полного погашения кредита, и погашения именно деньгами, а не имуществом, не корпоративными правами, не товарами в обороте и не заводами с пароходами.

Даже если должник согласен добровольно передать свой залог, банку все равно предстоит пройти достаточно сложную процедуру реализации полученных объектов. Но если бы реализовать, например, ипотеку за искомую сумму было просто, должник, наверное, сам бы это сделал и рассчитался с банком. Должник передает банку актив, как правило, в том случае, когда он не может продать его самостоятельно за адекватную цену. Таким образом, проблема конвертации товара в деньги перекладывается на банк.

Более того, в подавляющем большинстве случаев заемщик еще и борется за объект залога. То есть прежде чем надеть костюм риелтора или продавца каких-либо товаров, банку нужно сначала выступить в роли юриста и принять участие в судебных баталиях за соответствующий объект. А значит, сроки увеличиваются минимум в два раза. Когда же должник уходит в банкротство, ситуация усложняется и затягивается еще больше.

— Появилась ли у банков возможность de facto занимать более активную позицию в процессе банкротства их должников?

— Законодательство в этом вопросе не менялось. Действующий закон «О восстановлении платежеспособности должника или признании его банкротом», по моему мнению, ущемляет права банков, точнее — всех залоговых кредиторов. Основная проблема, о которой уже много говорилось, связана с невозможностью банка официально влиять на принятие решений комитетом кредиторов, но в то же время у него есть противовес в виде права на внеочередное возмещение за счет реализации его залога. Так что банки продолжают использовать иные методы влияния на процедуру банкротства. Как правило, это назначение подконтрольного арбитражного управляющего.

— Стоит ли ожидать усовершенствования регулирования этого вопроса?

— Безусловно, работа идет. Но ввиду того, что проблем в государстве сейчас много, вопросы банкротства не относятся к приоритетам парламента. Насколько мне известно, в Верховной Раде зарегистрирован законопроект, который еще широко не обсуждался с профессиональным сообществом, хотя мы все уже устали кричать, что необходим новый закон.

— Какие новые тенденции прослеживаются в делах о банкротстве с участием банков-кредиторов?

— Активно применяются положения законодательства, позволяющие в рамках процедуры банкротства рассматривать все имущественные споры по иску к должнику или истребовать соответствующее имущество, если доказано, что непосредственно перед началом процедуры банкротства оно было перераспределено в пользу третьих лиц. Это удобно и быстро, поскольку все рассматривается в рамках одного процесса. С другой стороны, нет четкого понимания, какие вопросы можно таким образом рассматривать, а какие — нет, что создает почву для манипуляций.

Излюбленной темой остается состав кредиторов в принципе. Понятно, что когда речь заходит о банкротстве, бывший собственник старается привлечь максимальное количество аффилированных кредиторов, в то время как «настоящие» кредиторы заинтересованы в недопущении такого раздутия задолженности. Это вечное противостояние.

— Отличается ли участие банка в процедурах банкротства должника и поручителя?

— Безусловно отличается. Когда мы имеем дело с основным должником, главная задача банка и его юридических советников — не дать обнулить долг. Когда же речь идет о банкротстве поручителя, в подавляющем большинстве случаев все сводится к получению объекта обеспечения.

Приведу пример из практики. Банк подал иск к двум юрлицам — должнику и поручителю. При этом должник — фактически «пустая» компания, а у поручителя есть в собственности целостный имущественный комплекс, который успешно работает и приносит прибыль. Задача заемщика — спасти поручителя от юридической ответственности, поэтому он инициировал банкротство основного должника. Хозяйственный процессуальный кодекс Украины предусматривает, что рассмотрение иска приостанавливается в случае возбуждения дела о банкротстве ответчика. В данном случае, поскольку одним из ответчиков был основной кредитор, производство по взысканию и к основному кредитору, и к должнику было приостановлено до рассмотрения кредиторских требований банка к основному должнику в рамках процедуры банкротства. Эта норма является логичной, поскольку если в банкротстве требования банка удовлетворят, то производство по делу о взыскании подлежит прекращению: ведь по сути вопрос уже рассмотрен другим компетентным судом. В случае отказа в удовлетворении кредиторских требований производство подлежит прекращению в связи с отсутствием предмета спора. Но в нашем случае дело о банкротстве основного должника было использовано с целью затягивания процедуры взыскания денежных средств, в том числе с поручителя, поскольку закон «О восстановлении платежеспособности должника или признании его банкротом» не содержит временного лимита для утверждения реестра кредиторов. Ситуация усложнялась тем, что одним из кредиторов основного должника была компания — резидент Кипра, что позволило суду, на наш взгляд, некорректно применить положения Конвенции, в соответствии с которыми на уведомление сторон о переносе судебного заседания отводится полгода. И речь идет о каждом таком переносе! Таким образом, банкротство основного должника на неопределенное время, исчисляющееся годами, полностью заблокировало взыскание задолженности с поручителя. Хозяйственный кодекс, к сожалению, не содержит нормы, позволяющей вычленить в отдельное производство взыскание к работающему предприятию-поручителю, для того чтобы обеспечить рассмотрение данного дела. При этом поручитель продолжал вполне легально работать, не спеша рассчитываться с долгами. В итоге мы подали к поручителю новый иск о взыскании начисленных процентов без привлечения к процессу основного должника, находящегося в процедуре банкротства. Из всей этой истории следует вывод: мы рекомендуем банкам очень осторожно подходить к объединению требований ко всем участникам кредитных правоотношений в одном производстве. Кажется, так удобнее с точки зрения логики, но это повышает риски.

— Что, по вашему мнению, целесообразно было бы заимствовать Украине из мирового опыта регулирования института банкротства?

— У нас совершенно не развит институт ответственности бенефициаров и руководителей предприятий, причем ответственности как репутационной, так и юридической. Никаких проблем не составляет обанкротить свое собственное предприятие, и зачастую это используется как инструмент для минимизации долгов. Люди сравнивают стоимость процедур банкротства лишь с суммой долгов, которые им предстоит вернуть. На чаше весов совершенно отсутствует такой институт, как ответственность. Мне кажется, это неправильно.