В борьбе за выживание на рынке Украины банки принимают активное участие в очищении судебной практики от сформулированных в 2015—2017 годах неоднозначных позиций, которые касаются применения норм профильного и общего законодательства. Верховный Суд преследует ту же цель, но его позиции далеко не всегда соответствуют ожиданиям банков

 Ирина Гончар, Анатолий Гвоздецкий

 Несмотря на то что в 2018 году банки получили ряд инструментов для досудебного решения споров, количество судебных тяжб с участием кредитных учреждений продолжило расти. Такая динамика — последствия как затянувшегося экономического кризиса, так и бессистемного изменения профильного законодательства. Юристы отмечают: для стабилизации судебной практики потребуется примерно четыре-пять лет с момента последних существенных корректировок, поэтому можно сказать, что практика банковских споров пока еще находится в самом начале этого пути. И деятельность Верховного Суда (ВС) — кассационных хозяйственного, гражданского, административного судов, а также Большой Палаты (БП) — это ­подтверждает.

Банки требуют защиты

В 2018 году на рассмотрении Кассационного хозяйственного суда (КХС) ВС находилось 15 521 дело, 8,6% составляли споры, связанные с применением банковского законодательства. В среднем показатель рассмотрения судом кассационной инстанции этой категории дел колеблется в пределах 10%. Поскольку некоторые дела этой категории рассматривались также Большой Палатой, можно говорить о сохранении спроса со стороны участников банковских правоотношений на судебную защиту.

1334 дела были связаны с применением банковского законодательства. КХС ВС пересмотрел решения по 1246 делам, причем примерно в половине случаев (510 дел) суд оставил решения предыдущих инстанций без изменений. Кассационный гражданский суд (КГС) ВС в течение 2018 года принял постановления более чем по 5000 дел относительно применения банковского законодательства, а Большая Палата — почти по 200 делам. «Банковские споры являются одной из наиболее сложных категорий споров в юридической практике, поскольку они связаны не только с большими объемами доказательств, которыми оперируют стороны, но и с неоднозначностью судебной практики, сформированной в 2015—2017 годах», — отмечает судья КХС ВС Анна Вронская.

Чтобы упорядочить судебную практику, БП ВС сформировала важный принцип: в одном из своих постановлений БП ВС отметила, что суды при рассмотрении тождественных споров должны учитывать именно последнюю правовую позицию Большой Палаты. Такая ремарка содержится в мотивировочной части постановления от 30 марта 2019 года по делу №755/10947/17, в котором решался вопрос юрисдикции спора, связанного с обжалованием ипотекодержателем прав на предмет ипотеки. БП ВС указала, что спор является частноправовым, поскольку касается права ипотеки, а не деятельности частного нотариуса, чьи действия стали формальным предлогом для обращения в суд.

Ипотека — залог споров

Реализация прав на залоговое имущество давно проходит красной нитью через все банковские споры. Именно передача в залог недвижимости остается наиболее весомой гарантией исполнения обязательств, а риск ее потерять выступает стимулом для погашения долга. Обратная сторона этого процесса — множественные споры, возникающие, как правило, на этапе попытки залогодержателя удовлетворить свои требования за счет предмета ипотеки.

Анна Вронская обращает внимание на постановление БП ВС от 21 марта 2018 года по делу №760/14438/15-ц: ВС поставил точку в вопросе о возможности обращения взыскания на предмет ипотеки судом. ВС пришел к заключению, что передача ипотекодержателю права собственности на предмет ипотеки, согласно статьям 36 и 37 закона «Об ипотеке», является способом внесудебного регулирования, осуществляемого по согласию сторон без обращения в суд. Оговорка в договоре о возможности признания за ипотекодержателем права собственности на предмет ипотеки — исключительно внесудебный способ урегулирования спора, который стороны прописывают самостоятельно в договоре. «В деле №916/5073/15 Большая Палата пришла к аналогичному выводу, закрепив свою практику постановлением от 23 мая 2018 года. Таким образом, передача ипотекодержателю права собственности на предмет ипотеки в соответствии со статьями 36 и 37 закона «Об ипотеке» является способом внесудебного урегулирования, реализуемого по согласию сторон без обращения в суд», — поясняет Анна Вронская.

Это решение БП ВС можно назвать своевременным, поскольку спрос банков на внесудебные процедуры взыскания долгов весьма велик. «Банки стремятся в кратчайшие сроки взыскать задолженность. Подобные запросы не редкость, особенно в ­отношении ипотечных оговорок и, как следствие, исполнительных надписей нотариуса, поскольку банк заинтересован получить обращение взыскания во внесудебном порядке, ведь ­судебный процесс может существенно отдалить заветный момент взыскания задолженности», — считает старший партнер ЮК L.I.Group Николай ­Ковальчук.

Но поскольку не всякую задолженность можно взыскать во внесудебном порядке, то второй по популярности услугой, оказываемой банкам юридическими фирмами, стало взыскание задолженности в судебном порядке. К этой категории споров относятся также дела о сопровождении исполнения решения о взыскании задолженности через исполнительную службу или частного исполнителя. Количество подобных обращений примерно равно количеству запросов на ведение дел о банкротстве, взыскании кредиторской задолженности в процедуре банкротства, а также об удовлетворении требований банка-кредитора за счет реализации имущества предприятия-заемщика, проданного в процессе ликвидации. «В ближайшее время кардинальных изменений в этой градации банковских запросов к внештатным юристам не ожидается, а следовательно, взыскание задолженности останется для банков самой популярной категорией не только судебных споров, но и любых других юридических вопросов, передаваемых на аутсорсинг», — прогнозирует Николай Ковальчук.

Поручительные истории

Еще одним популярным и значимым способом обеспечения исполнения обязательств выступает поручительство. Традиционно заемщики и поручители пытаются «снять» обеспечение, а банки — его сохранить. Изобретательность сторон позволяет формировать судебную практику, которая в основном касается сроков действия поручительства и пределов ответственности поручителя.

Например, в постановлении от 22 марта 2018 года по делу №910/2774/17, на которое обращает внимание Анна Вронская, КХС ВС дал однозначный ответ на вопрос о сроках предъявления исков к поручителю. Проанализировав предписания статьи 559 Гражданского кодекса (ГК) Украины, ВС сделал вывод, что срок действия поручительства является не сроком защиты нарушенного права, а сроком существования субъективного права кредитора и корреспондирующего ему обязательства поручителя, по истечении которого такие право и обязательство прекращаются. «Это значит, что после окончания установленного срока никаких действий по реализации своего права по договору поручительства, в том числе по судебной защиты своего права, кредитор совершить не может. Предусмотренный вторым предложением части 4 статьи 559 ГК Украины порядок «предъявления требования к поручителю в течение шести месяцев со дня наступления срока исполнения основного обязательства как условия действительности поручительства» надо понимать как предъявление в указанный срок кредитором к поручителю иска, а не какого-либо другого требования», — напоминает Анна Вронская.

Кредитору важно помнить, что предъявлять требования он может к должнику, поручителю, поручителям по отдельности или ко всем вместе — по своему усмотрению, ведь по общему правилу они несут солидарную ответственность. Дополнительная или субсидиарная ответственность поручителя может быть отдельно предусмотрена договором поручительства.

Анна Вронская обращает внимание, что вывод о солидарной ответственности поручителя КХС ВС сделал еще в постановлении от 24 января 2018 года по делу №907/425/16, а Большая Палата ВС — в постановлении от 17 апреля 2018 года по гражданскому делу №545/1014/15-ц. В этих заключениях идет речь о том, что поручитель отвечает перед кредитором в том же объеме, что и должник, включая уплату основного долга, процентов, неустойки, возмещение убытков и прочее, если иное не предусмотрено договором поручительства. При этом лица, поручившиеся совместно, несут солидарную ответственность перед кредитором. Закон позволяет истцу обратиться к кому угодно из должников или поручителей, и при этом на него не возложено обязательство привлекать в качестве ответчиков всех поручителей одновременно.

 Под проценты

Повлиять на сформировавшуюся судебную практику должен вступивший в силу 4 февраля закон «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины относительно возобновления кредитования». «Документ направлен на урегулирование пробелов, которыми успешно пользовались должники, чтобы не возвращать долги кредиторам и избегать ответственности за неисполнение своих обязательств. Банковский сектор убежден, что закон станет значительным шагом к восстановлению доверия между банком и клиентом, постепенному возрождению кредитования в Украине. А это, в свою очередь, является одним из важнейших драйверов развития здоровой экономики», — считает исполнительный директор Независимой ассоциации банков Украины (НАБУ) Елена Коробкова.

В целом Елена Коробкова позитивно отзывается о формируемой ВС практике, но к некоторым позициям наивысшего суда есть практические вопросы. «Благодаря объективному рассмотрению ВС уже сформирован ряд выводов, на которые твердо может опираться банковское сообщество. При этом Большой Палатой ВС в 2018 году сделаны довольно интересные правовые выводы в сфере кредитных правоотношений, которые кардинально отличаются от позиций Верховного Суда Украины относительно начисления процентов и применения статьи 625 ГК Украины. Эти выводы ломают концептуальные основы кредитования», — убеждена Елена Коробкова. В частности, в выводах БП ВС, изложенных в постановлениях от 28 марта 2018 года по делу №444/9519/12, от 4 июля 2018 года по делу №310/11534/13-ц и от 31 октября 2018 года по делу №202/4494/16-ц, речь идет о том, что право кредитора начислять предусмотренные договором проценты по кредиту прекращается по истечении определенного договором срока кредитования, как и в случае предъявления к заемщику требования о досрочном возврате кредита. По мнению банкиров, направление требования о досрочном возврате всех сумм по кредитному договору не означает одностороннего отказа банка от договора и не влечет за собой прекращения договорных обязательств. «Выводы БП ВС нарушают баланс интересов кредитора и должника и способствуют распространению случаев совершения недобросовестными заемщиками действий, направленных на нарушение сроков погашения кредитов с целью дальнейшего «бесплатного» использования кредитных средств. При этом заемщики, которые не нарушают условий кредитных договоров, такие проценты платят», — отмечают в НАБУ. В ассоциации надеются, что либо суды отступят от позиции БП ВС, либо же сама Большая Палата откорректирует свое видение применения норм права.

С позицией банковского сообщества согласны далеко не все юристы. Старший партнер ARIO LAW FIRM, адвокат Юлиан Хорунжий считает, что решение по делу №444/9519/12 должно уменьшить суммы, которые банки потенциально могут взыскать с должника, в частности, в процедуре банкротства. Судебное заключение абсолютно логично, в противном случае пассивы должника вырастут до размеров, которые он не сможет удовлетворить.

Вопрос начисления процентов КХС ВС прописал в постановлении от 5 марта 2019 года по делу №5017/1987/2012. По мнению суда, правовая позиция ВС по делу №910/1238/17 состоит в том, что, согласно части 2 статьи 625 ГК Украины кредитный договор может предусматривать начисление процентов за неправомерное пользование должником денежными средствами как следствие просрочки исполнения денежного обязательства. Соответственно, такие проценты кредитор может взыскать и по истечении определенного кредитным договором срока кредитования или в случае предъявления к заемщику требования по части 2 статьи 1050 ГК Украины.

Банкротный двор

Еще одна большая группа споров связана с банкротством заемщиков: в них именно банки выступают обеспеченными кредиторами, что становится причиной постоянных споров между банками и другими участниками процедуры.

Юлиан Хорунжий отмечает, что статус залогового кредитора всегда был важен в вопросах формирования судебной практики и реформирования сферы банкротства. «Банки требовали для себя абсолютной защиты от недобросовестных должников, однако реалии часто были совсем другими. В значительном количестве дел, в которых залоговые кредиторы не получили максимальный контроль по делу — контроль над комитетом кредиторов и получение в залог всего имущества, наблюдается четкая поляризация: с одной стороны — банкиры, с другой — арбитражные управляющие, должник и остальные участники дел. Такая ситуация возникла благодаря перманентному кризису и неспособности или нежеланию сторон договариваться между собой. И если должникам-«везунчикам» удается реструктуризировать обязательства под 1% годовых, то на должников-«неудачников» обрушивается арсенал «банковского гнева». При этом на суд возложена самая важная роль, в том числе в формировании устойчивой практики», — подчеркивает Юлиан Хорунжий.

Юристы обращают внимание на постановление БП ВС от 15 мая 2018 года по делу №902/492/17 относительно требований обеспеченного кредитора, которые включаются в реестр требований. В нем ВС отошел от практики ВСУ, определив, что в реестр требований кредиторов в деле о банкротстве включаются все требования обеспеченного кредитора, которые существуют по основному обязательству (кредитному договору), действуют на момент признания таких требований и могут быть удовлетворены за счет имущества банкрота, которое выступает предметом обеспечения в соответствии с условиями обеспечительного договора и действующего законодательства. «Суды, признавая размер обеспеченных кредиторских требований и включая их в реестр требований кредиторов, должны также применять положения законов «О залоге» и «Об ипотеке» и на основании надлежащих и допустимых доказательств устанавливать состав и размер требований кредитора, указанных в его заявлении и обеспеченных залогом имущества должника», — объясняет Юлиан Хорунжий. Таким образом, БП ВС привела в порядок определение размера требований обеспеченного кредитора в процедуре банкротства и минимизировала возможность манипуляций с реестром требований кредиторов, например, при подсчете голосов в комитете кредиторов.

Также важным для банков в делах о банкротстве Юлиан Хорунжий называет решение КХС ВС от 30 января 2018 года по делу №923/862/15 о субсидиарной ответственности органов управления за действия, которые повлекли за собой невозможность удовлетворения требований кредитора. «Эта практика еще не получила массового распространения, однако может стать для банков действенным механизмом при погашении требований», — уверен адвокат.

Сформировалась и позиция КХС ВС относительно проведения аукционов. Постановлением от 21 июня 2018 года по делу №914/701/17 суд ­унифицировал процедуры проведения аукциона и фактически поставил ­точку в ­вопросах, которые не находили своего ответа с 2013 года. Например, в вопросах определения полномочий банков в процедуре аукциона. «ВС сместил акценты доказывания в спорах об аукционах и по сути требует от банков нового качества их участия в деле. Сейчас на первый план в подобных спорах выходит необходимость договариваться, в противном случае банкам придется в вопросах доказывания отходить от шаблонов и мыслить креативно», — отмечает Юлиан ­Хорунжий.

 Билет в один конец

В отдельную категорию дел юристы выделяют споры, связанные с вопросами законности признания банков неплатежеспособными. В 2018 году позиция судов относительно признания решений Национального банка Украины недействительными существенно не менялась, при этом начала формироваться практика, касающаяся ответственности государства перед акционерами ликвидированных банков. Например, 4 марта 2019 года Хозяйственный суд Киева удовлетворил иск акционера, владевшего 71% акций ликвидированного в 2015 году Радикал банка, к НБУ и постановил взыскать с регулятора 128,9 млн грн возмещения имущественного вреда, причиненного истцу вследствие незаконного лишения его корпоративных прав.

Высказал свою позицию ВС и по вопросу о недопустимости проведения зачета встречных, в том числе однородных, требований в период действия временной администрации банка. Такое ограничение установлено законом «О системе гарантирования вкладов физических лиц». Воспользоваться правом, предусмотренным статьей 601 ГК Украины, участники обязательственных правоотношений могут только на стадии ликвидации банка и лишь при определенных условиях. На это указал КХС ВС в постановлении от 13 февраля 2019 года по делу №922/1552/18. Согласно позиции БП ВС, изложенной в постановлении от 30 октября 2018 года по делу №914/3217/16, необходимо учитывать, что если обязательства подлежат исполнению в разных валютах, такие требования не являются однородными, и, как следствие, их взаимозачет невозможен. В этом же постановлении ВС указал, что закон не ограничивает физических лиц в передаче своих прав по договору банковского вклада (депозита) другим лицам (переуступка права требования).

ВС уделял внимание и вопросам юрисдикции споров при участии ликвидируемых банков. Суд пришел к общему выводу, что одни споры, возникающие на этом этапе, подлежат рассмотрению хозяйственными судами, поскольку являются частноправовыми, а другие — административными. Например, споры относительно формирования уполномоченным лицом ФГВФЛ перечня вкладчиков, имеющих право на гарантированное государством возмещение средств по вкладам, и утверждения реестра вкладчиков для осуществления гарантированных выплат являются публично-правовыми и относятся к юрисдикции административных судов. При этом споры по искам вкладчиков ликвидируемых банков, которым уже выплачена гарантированная сумма возмещения, но которые имеют право на возмещение своих вкладов за счет средств, полученных вследствие ликвидации банка (дела о включении в реестр акцептованных требований кредиторов), не подлежат рассмотрению в административных судах. Этот вывод содержится в постановлении БП ВС от 31 октября 2018 года по делу №826/5285/16.

Довольно неоднозначную позицию БП ВС заняла по вопросу «дробления вкладов». Исходя из ничтожности такой сделки, Большая Палата сочла, что такие решения вообще нельзя оспорить в суде. Однако с этим вердиктом согласились не все судьи, о чем свидетельствуют особые мнения судей, изложенные по делу №819/353/16, постановление по которому было принято 4 июля 2018 года.

В части споров, связанных с ликвидацией банков, стоит также обратить внимание на постановление ВС от 13 марта 2019 года по делу №804/7800/15. В нем указано, что ФГВФЛ или его уполномоченное лицо не может ссылаться на неправомерные или обжалуемые действия работников банка во время оформления договорных отношений с клиентами для применения положений части 3 статьи 38 закона «О системе гарантирования вкладов физических лиц». То есть если вкладчик полагал, что лицо действует от имени банка, но при этом нет приговора суда о преступлении (в таком случае вкладчик вправе получить возмещение за причиненный преступлением вред), то неправомерные действия сотрудника банка не могут служить основанием для отнесения сделок к ничтожным и для невключения требований к банку в реестр требований.